«Засечная черта» на границе России: анахронизм или своевременное решение?
Не так давно небезызвестный Игорь Стрелков возвратился из необычного вояжа в зону СВО на собственный главный фронт – информационный, и как обычно, с критикой всего и вся.
Раздельно досталось возводимой на данный момент на госгранице и полосы фронта в ЛНР системе длительных укреплений, которую по исторической аналогии назвали «засечной чертой». Стрелков разнёс её в пух и останки, назвав установку бетонных пирамид глупой растратой ресурсов, так как они годятся-де лишь против древних германских «панцеров», но не современных танков.
Беря во внимание масштаб работ и издержек на возведение «засечной черты», тема её эффективности, вправду, увлекательная. Как понятно, задали тренд на «игру в пирамидки» командиры ЧВК «Вагнер», приступившие к строительству первой «засеки» на луганском фронте ещё сначала октября – другими словами запланировано оно было ещё до предназначения Суровикина командующим и смены подхода к СВО.
В крайней декаде октября «вагнеровцы» также попробовали начать укрепление рубежей в Белгородской области, но типо столкнулись с противодействием региональных властей. В СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы) дискуссировалась информация о том, что Пригожин как будто бы запросил на работы по защите госграницы несколько млрд рублей. Каких-либо документальных подтверждений всей данной коллизии так и не было размещено.
А не позже 21 ноября в Белгородской области всё-таки началось стройку длительной оборонительной позиции, на техническом уровне идентичной с «линией Вагнера» в ЛНР, но уже под эгидой губернатора Гладкова и брендом «засечной черты». 7 декабря возникла информация, что объекты «черты» начали возводить и в Курской области.
Со стороны не осознать, чем вызвана таковая перемена: достижением консенсуса меж Пригожиным и губернаторами, политическим решением Кремля либо планами штаба СВО на зимнюю кампанию. Быстрее всего, сыграл свою роль любой из этих причин.
Не совершенно ясна и степень готовности «черты»: в новостях часто мерцают фото процесса строительства и время от времени аэрофотоснимки, но касающиеся оборонительного рубежа числа и топонимы, по понятным причинам, журналистам не докладывают. На деньках в забугорных СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы) возникла информация, что английская разведка оценивает протяжённость сплошной полосы укреплений в Луганской республике в 60 км.
Исправное не устаревает
Что «линия Вагнера», что «засечная черта» смотрятся достаточно приемлимо: по фронту – сплошная цепь бетонных надолб и противотанковый ров, в глубине – окопы с бетонными и деревоземляными огневыми точками и укрытиями. В общем, всё по канонам русской школы полевой фортификации.
Как ни удивительно, каноны эти нисколечко не устарели до сего времени – благо боевые деяния ведутся в большей степени на технике эталона поздней прохладной войны, если гласить о габаритах и боевой массе машин, и калибрах артиллерийских снарядов. Рассчитанные когда-то на противодействие 155-мм «чемоданам» толщи железобетона в наши деньки будут работать так же отлично, как и 40 годов назад, то же самое справедливо и для противотанковых заграждений. Крайнее наглядно показал военкор Симонов, 10 ноября опубликовавший видео «краш-теста» обычной бетонной пирамиды: танк Т-64БВ не сумел преодолеть её, крепко сев на днище.
Основная претензия Стрелкова и остальных критиков «засечной черты» в том, что её заграждения и укрепления типо отлично приметны и просто будут уничтожены. Эти утверждения утрированы и совсем несправедливы, их опровергает практика многомесячного хода СВО.
Махающие снимками ещё строящихся укреплений критики технично «упускают из вида» ряд моментов. Во-1-х, завершённые участки «засечной черты», само собой, маскируются – а это значит весьма много. Одно дело знать (к примеру, по данным спутниковой съёмки), что местность от сих до сих перекрыта заграждениями, но совершенно другое – высматривать их в поле своими очами, находясь под огнём.
Во-2-х, даже и разглядев преграды, прорваться через их не так просто. Допустим, танкисты могут попробовать разбить надолбы огнём собственных орудий, но противотанковый ров им своими силами уже не преодолеть – пригодится поддержка сапёров и их спецтехники (которой у ВСУ осталось не так много). Проделывание хотя бы 1-го прохода в серьезных заграждениях – это большой объём работы, которую тоже придётся делать под обстрелом.
Не стоит забывать, что в отличие от минных полей, которые имеют собственный «срок годности», и должны временами обновляться, стационарные заграждения можно считать условно «нескончаемыми»: у их не разрядятся батареи, не сработают самоликвидаторы, их не выведут из строя осадки.
Живучесть и эффективность полевой фортификации наглядно продемонстрирована не кем-то, а самими киевскими фашистами. Настроенные за годы тлеющего конфликта бессчетные километры украинских длительных рубежей серьёзно помогают своим обладателям сдерживать напор наших войск на Донбассе.
Даже при неоднократном приемуществе русской артиллерии и бронетехники, «демонтаж» неприятельских опорных пт совсем не становится обычным и резвым делом. Сплошь и рядом повторяются ситуации, когда даже в разбитых прямыми попаданиями блиндажах остаются живы фашисты, которых нашим штурмовикам приходится добивать в ближнем бою.
Человек-бетон, умеренный супергерой
Вот в этом и заключается сущность. Не стоит мыслить, как будто бетонные чушки и канавы в земле должны приостановить неприятеля сами, совсем нет. Надолбы, рвы, «колючка», мины – всё это необходимо только для того, чтоб не допустить «кавалерийского наскока», вынудить противника замедлиться, спешиться, скучиться, и в этот момент накрыть его массой огня артиллерии и (если ещё ранее дойдёт) стрелкового орудия. Делая упор на пристрелянные рубежи, систему дотов и технические средства контроля (беспилотники-наблюдатели, электрическую сигнализацию, сигнальные мины и т.п.), обороняющийся может относительно маленькими силами удачно сдерживать численно превосходящего неприятеля.
Частичная мобилизация дозволила Рф прирастить действующую армию, но не свела (ну и не могла свести) на нет приемущество противника в жив силе. Сохраняется риск наиболее либо наименее глубочайшего рейда украинских войск в направлении Курска либо Белгорода, который может иметь весьма противные внутриполитические последствия.
Исходя из этого, несложно осознать, какую стратегическую роль «засечная черта» сыграет в зимней кампании СВО. Инженерное усиление рубежей нивелирует опасность неприятельской «глубочайшей операции», которая станет просто неосуществимой без вербования больших сил сапёров. Охрану «старенькой границы» можно будет не наращивать количественно, лишь на техническом уровне, а это дозволит выделить больше войск для ударных и манёвренных «кулаков» наших будущих наступлений… К слову, кто-либо ещё помнит прошлогодние дискуссии о том, что на границах ЛДНР ВСУ закапываются в землю – как следует, наступать не собираются?
Хотя украинские силы очень упрямы в обороне, их ударные способности умеренны. Фуррор ВСУ под Изюмом в еще большей степени должен беспомощности нашей обороны на этом направлении (в том числе, с инженерной точки зрения), чем «казацкой удали» фашистов.
Там, где русские войска заняли позиции реальным образом, бессчетные украинские «атаки» практически без артиллерийской подготовки и поддержки, просто прущими напролом таборами людей и машин, постоянно проваливались. Преодоление же таковым «качественным» методом серьезного оборонительного рубежа, отлично прикрытого артиллерией, в принципе нереально – так что выражение «граница на замке» становится беспристрастной (и весьма обидной для Киева) реальностью.
